Остаться в живых

Солнечным днем мы ехали по проселочной дороге в автобусе. Было нас человек двадцать, следом шли еще два таких же «Пазика». В автобусах были журналисты - шестьдесят человек. Нас – мы это знали – везли после лекций на полигон учить азам военной медицины. Ехали весело, смеялись, разговаривали. Поворот, еще один… В окно я почти не смотрела – путь уже знакомый, кустарник и деревья сменяются ровными полями, заросшими травой. Словом, ехали беззаботно. И тут прозвучали автоматные очереди. Автобусы остановили какие-то люди в камуфляже, в масках, с оружием. Раздался взрыв – наш «Пазик» подорвали. Оранжевый дым, несмолкаемые звуки выстрелов, вбегающие в салон автоматчики и голоса с характерным акцентом: «Головы ниже! Ниже головы! Всем молчать! Сотовые телефоны и фотоаппараты сюда!»

В заложниках - журналисты

Так начался захват нас, мирных журналистов, в заложники. Чтобы не путать читателя, скажу, что захват был срежиссирован организаторами курсов «Бастион» - курсов для журналистов, которые могут попасть в экстремальные условия. Так что мы хоть и растерялись поначалу, но все же быстро оклемались и наиболее храбрые начали похихикивать, вполголоса комментируя происходящее. Однако когда нас стали выталкивать – причем довольно ощутимо – из автобуса, смех сам собой пропал, как и желание о чем-то говорить с соседом. Меня вытолкнули со ступенек влево, я успела спрятать под майку фотоаппарат – журналистка ведь! А вдруг кадр интересный? И – бегом, бегом, бегом. Женщин отделили от мужчин, погнали в сторону перелеска. Под крики террористов и оглушающие непрекращающиеся выстрелы мы отбежали на несколько сотен метров.

«На колени! Голову вниз!» - спорить с обладателями акцента и оружия не хотелось, я послушно встала на колени. Через полминуты раздалась новая команда: «Лежать!!! По сторонам не смотреть!!! Руки назад!!!» Выстрелы не смолкали. Фотоаппарат положила перед собой, улеглась на него подбородком. Потихоньку оглянулась. Вокруг лежали мои коллеги. Вид у тех, кого мне было видно, был довольно потрепанный и растерянный.

Тут мою голову кто-то повернул вниз. Опять начали стрелять. Ко мне подбежал один из «захватчиков», и ловко перетянул запястья скотчем. Краем глаза я заметила стоящего у деревьев мужчину в гражданском, прежде его видела на лекциях. Стала звать его полушепотом, пока «террористы» были заняты другими «заложниками», просить взять у меня фотоаппарат. Упросила. Мне повезло, как оказалось, Николай Иванов, писатель, полковник, побывавший в чеченском плену и вернувшийся оттуда живым, умеет неплохо фотографировать, и весь захват он запечатлел.

Когда меня ткнули головой в траву, я почувствовала ее запах, увидела какую-то букашку… И как бы ни смешно это показалось – захотелось жить! Хотя я знала, что этот захват нас в заложники – лишь инсценировка, что никто мне не нанесет вреда, но… Но выстрелы не смолкали, собачий лай тоже. Да и вообще обстановка накалилась. Все - чувствовалось – были на нервах, заложники пребывали в растерянности и страхе, захватчики - на взводе, агрессивны. Кое-кого я успела разглядеть – небритые, были среди них не славяне, в тюбетейках, они не выпускали оружия ни на минуту, переговаривались с кем-то по рации хоть и на русском языке, но с акцентом. Мне стало не по себе. Особенно когда всем на головы надели мешки. И заставили идти куда-то. Дышать трудно, плотная материя воздух пропускает с трудом. Но самое плохое  - ты ничего не видишь. Стараешься не упасть, нащупав ногами тропинку, руки связаны за спиной, а тебя все время подгоняют: «Быстрее! Голову ниже! Бегом!» И для подтверждения серьезности намерений стреляют прямо над тобой, отчего уши закладывает и слышать на какое-то время становится хуже.

Но вот мешки с головы снимают и гонят в земляной ров. Сюда же подгоняют и наших коллег-мужчин. Боже! Что у них за вид! Грязные все, на джинсы и шорты лучше не смотреть – они в земле и траве. Их заставляли по-пластунски ползать. Кто-то из захватчиков сует в руки журналиста автомат и орет, орет: «На! Стрельни в товарища! Зато сам жить будешь, домой поедешь!»

В ответ молчание, слышаны только выкрики «террористов» и лай собак. Спустя пару минут нас гонят к автобусам. Бежим к спасительному транспорту со всех ног. Все. Захват закончен. Не обошлось без «жертв»: кого-то по пути «расстреляли» за попытку бегства, кого-то  - в качестве примера остальным. Это был первый урок: никогда не противоречьте захватчикам. Террористы с вами не шутят, пулю можно получить за любое неосторожное слово или действие.

Уроки выживания

Так начались недельные курсы «Бастион». Об их проведении на базе 74-й отдельной гвардейской мотострелковой Звенигородско-Берлинской Ордена Суворова бригаде мы с коллегой Анной Камаловой узнали в Алтайском отделении Союза журналистов России. Подали заявку, и организаторы учений – Министерство обороны РФ и Союз журналистов Москвы пригласили поучаствовать. Алтайская делегация была одной из самой многочисленных – десять человек приехали в город Юргу Кемеровской области.

Чему нас учили целую неделю? Выживать и работать в экстремальных условиях, от которых не застрахован никто. И не обязательно это захват заложников. Стихийные бедствия, массовые беспорядки тоже требуют от журналиста максимальных концентрации и профессионализма.

Чтобы не получилось так: приезжает молодая тележурналистка на место землетрясения. На каблуках. Смело направляется прямо к завалам, туда, где ведутся спасательные работы и действует техника, и говорит первому встречному: «Эй, молодой человек в форме, идите сюда скорей, мы возьмем у вас интервью!» Это вовсе не анекдот. Это реальная история. Она служит примером того, как работать нельзя. Никогда. Это опасно и непрофессионально.

По армейскому расписанию

Мы жили в военной казарме, которая поразила меня. Я ожидала проживания чуть ли не в палатках, а тут – пятиэтажные строения под сайдингом, с пластиковыми окнами. Журналистов расселили в кубриках первого этажа. В двух комнатах – все самое необходимое: кровати, тумбочки, стол. Есть душ и туалет. Рядом – комната бытового обслуживания, куда мы бегали гладить вещи. Устроить стирку тоже не проблема – в конце длинного коридора – прачечная  с машинками-автоматами.

Кормили нас в офицерской столовой. Думала, уезжая из дома, как бы продержаться на скудном армейском пайке (уж и не знаю, откуда у меня взялось такое представление). А на деле все вышло иначе. Кормили нас на убой. Завтрак в 8 часов утра - яичница, булочка, чай, макароны с сарделькой. Обед в 15 часов – обязательно из трех блюд, плюс фрукты. Ужин в 19 – гречневая каша с подливом и котлетой. Все очень вкусное!

Что лично я переносила с трудом – так это напряженный график. Ни минуты свободной! После подъема в 6 утра, зарядки в 6-30 (на нее, в принципе, можно было не ходить, но мы решили испытать на себе все прелести армейской жизни) и завтрака начинались занятия. Было много лекций, которые перемежались практическими занятиями – типа уже мною описанного захвата заложников. Лично я дважды выносила раненых бойцов из БТРа, перевязывала солдата с осколочным ранением в живот (для большей натуралистичности на месте его попадания «красовались» окровавленные внутренности какого-то животного – было не совсем приятно, но я понимала, что условия максимально приближены к боевым, и перевязку сделала). Помимо санподготовки саперы нам демонстрировали всевозможные взрывные устройства, обезвреживали их на наших глазах с помощью специально обученной собаки.

А еще нас возили в центр подготовки внутренних войск в Новосибирскую область. Где мне опять «повезло» оказаться в заложниках – на этот раз меня предварительно снарядили в тяжеленный бронежилет, надели каску – для моей же безопасности, как пояснили. И отправили в здание, которое позиционировалось как условное здание вокзала, захваченное террористами. Вот тут-то я поняла, что автоматные очереди при первом захвате были не такие уж громкими - по сравнению с гранатами, которые разрывались в нескольких метрах от нас, заложников. В окна смотреть нам запрещалось, но о том, что помощь подоспела, мы узнали и без подглядываний: поднялся сильный ветер, донесся шум лопастей «вертушки». С боем нас отбили у захватчиков, под прикрытием БТРа переправили в безопасное место.

Передает военный корреспондент…

А какие интересные лекции мы слушали! И не только слушали, но и частенько вступа-ли в беседы с преподавателями, многие из которых прилетели из Москвы буквально на несколько часов. Я почти влюбилась в Александра Сладкова – ведущего «Военной пере-дачи» на телеканале «Россия». Умный, интересный, обаятельный и сильный мужчина, я мало что знала о нем до этих курсов. О себе говорил мало, больше делился с нами секре-тами выживания. Уже потом, вернувшись в Барнаул, я нашла в Интернете:  Александр Сладков в качестве военкора работал в большинстве горячих точек на постсоветском про-странстве. Освещал Приднестровский конфликт, гражданскую войну в Таджикиста-не, грузино-абхазский  и чеченский конфликты, военные действия в ходе войны НАТО в Афганистане, Ираке и Сербии и др., передавал репортажи из Грозного во время боев в январе 1995 года, в марте и августе 1996 года, а также в январе 2000 года. Освещал события, связанные с освобождением заложников в Буденновске, Кизляре и Первомайском. Работал во время освобождения федеральными силами южных территорий Дагестана, подвергшихся нападению наемников и чеченских боевиков в августе 1999 года, снимал репортажи о нападении НАТО на Югославию, Ирак. Участвовал в освещении операции американской армии в Афганистане в 2001 году. 9 августа 2008 года направлялся на фронт для освещения событий войны в Южной Осетии. Автомобильная колонна, в которой находилась машина съемочной группы телеканала «Вести», попала под обстрел. Военный корреспондент Александр Сладков был ранен в ногу. Оператор Леонид Лосев получил две пули в руку. Видеоинженер Игорь Уклеин контужен. Они были доставлены в военный госпиталь Владикавказа и прооперированы. Жизнь журналисту спас майор Денис Васильевич Ветчинов, погибший в этом бою…

Коллега Сладкова, военный репортер Александр Минаков также работал во многих «горячих» точках мира: Чеченской Республике, Югославии, Афганистане, Македонии, Ираке. Первым в мире сообщил о начале бомбардировок Багдада. Он нам рассказывал, как возвращался из очередной военной командировки из Югославии, когда «зеленый коридор», о котором договорилось российское консульство, не сработал, как автоколонна мирных людей попала под страшный обстрел американских солдат… Как тяжело ранило водителя, как под огнем вытаскивал его из машины…

Рассказывал о том, как можно и как нельзя вести себя в сложных ситуациях военный психолог полковник Алексей Захаров. Кстати, у нас в стране военных психологов всего-то с полсотни человек, им приходится работать в тяжелых условиях – принимать на себя все горе, весь негатив в первые часы после терактов, стихийных бедствий и техногенных катастроф. Алексей Захаров работал в Норд-Осте, в Беслане. В Беслане, как он сам говорит, «ломались» через час даже видавшие виды профессионалы – психологам после увиденного самим требовалась помощь коллег…

Чтобы сдать экзамен, надо не подорваться на мине

Неделя пролетела быстро. Домой возвращаться не хотелось – как скоро мы привыкли в армейской дисциплине! Но до отправления нам предстояло еще одно – последнее - испытание. Экзамен. Ведь все лекции и занятия на полигоне проводились не просто так – мы должны были продемонстрировать полученные знания. Экзамен состоял из трех частей. Первое задание - по медицине. Мне опять досталось оттаскивать бойца из БТРа, что я уже выполнила, в принципе, без особого волнения, привычным движением перекинув в люк специальную лямку (я даже запомнила ее название – «Ш-4»). Правда, не уложилась во временной норматив, превысив его на 20 секунд. Следующим заданием было пройти без потерь (в боевых условиях это означало бы остаться в живых) по минному полю. Растяжки, «лягушки» подстерегали нас на каждом шагу, то и дело товарищи подрывались, наступая на невидимые мины. Как же хорошо, что это только экзамен!

Ну и последнее испытание – опять захват заложников. Мы должны были применить при общении с «террористами» все те знания, которым нас учили на «Бастионе». Кого-то из моих коллег «расстреляли» сразу, еще на первом этапе. Оставшихся по одному притаскивали опять же с мешками на голове к полевому командиру – и тот решал нашу судьбу. Кому-то, как Ане Камаловой, предложили взять в руки оружие и убить своего товарища. Последовал отказ, а за ним – и «расстрел» моей коллеги. Мне выпала более «завидная» роль – командир предложил стать его очередной женой. Я отказалась – видимо, недостаточно покорно и вежливо. Финал был предсказуем – меня тоже «расстреляли».

Но по итогам экзамена нам всем выдали специальные сертификаты, подтверждающие, что мы прошли курс подготовки для работы в экстремальных условиях. А еще вручили футболки, на которых написано: «Я журналист. Не стреляйте!»

…Конечно, за неделю невозможно научиться выживать в условиях военных действий, в условиях стихийных бедствий. Но можно понять основные принципы поведения, узнать профессиональные секреты более опытных коллег. И понять, насколько ценна мирная жизнь.

И последнее. Когда я шла по актовому залу клуба офицеров, где нам вручались сертификаты, совсем не обратила внимания на небольшую группу молодых мужчин, которые сидели на последних рядах. Почти прошла мимо, как вдруг услышала: «Девушка…» Только я оглянулось, как прозвучало: «Ниже голову! Голову ниже!» Голос я сразу узнала. Это была разведчики – те, кто специально не брился по три дня, кто просматривал фильмы, учась брать заложников, кто воссоздавал для нас подобие реальной боевой обстановки. Мы потом сфотографировались на память.

Мария ЧУГУНОВА,

фото автора и из архива курсов «Бастион»,

Барнаул-Юрга-Искитим-Юрга-Барнаул.