Красивая пара (Квин)
А эта пара – пара Квин – хороша по-другому. Лица. Огромные фотографии на памятной плите. Рядом. И улыбаются. Он – открыто, чуть ли не смеется взахлёб. Она – таинственно, как Джоконда. О ней и известно мало. Оставалась в тени, как Софья Андреевна у Толстого. Мечтал увидеться, порасспросить. Да опоздал. На целых три года.
Е.Н. Ишутина, научный сотрудник ГМИЛИКА, автор документальной книги о Льве Квине, с Зоей Владимировной встречалась неоднократно.
- А как писала сама Зоя Владимировна, - спрашиваю Елену Николаевну,- может быть, остались вырезки с ее материалами?
- К сожалению, ничего этого в фондах музея нет. Может быть дети – Анатолий, Наталья – смогут что-нибудь рассказать.
Услышав, что я хочу написать о журналистской династии его родителей, Анатолий замечает, что Зоя Владимировна занималась в редакциях технической работой, была корректором.
- Но ведь газетчиком она была, была участником войны!
И, поняв, что мой аргумент принимается, задаю собеседнику вопрос:
- Мама, наверно, читала вам в детстве книжки, в том числе написанные отцом?
- Нет, такого совсем не помню, - возражает Анатолий Львович (сейчас он на заслуженном отдыхе, 5 ноября 2016 года ему исполнилось 70 лет, после окончания Алтайского политехнического института работал в АНИТИМе, в трудные девяностые занимался автосервисом),- хотя читать научился рано, в четыре года.
- А писать, по примеру отца, никогда не думали? Может быть, воспоминания о родителях?
- К этому тяги нет. Я технарь. Родился бы в семье токаря, был бы сыном токаря; в семье писателя – сын писателя. Моей заслуги тут нет. В школьном классе нас было трое детей писателей. Баздырев стал дипломатом, работал во Вьетнаме, переводил книжки с вьетнамского языка. Павлов жил в Новосибирске, учился у академика Аганбегяна, работал в Академгородке.
- А ваша сестра? В книге Льва Квина «Ржавый капкан на зеленом поле»
Инга, дочь главного героя Ванага, когда они были в Австрии, говорит с венцами на немецком…
- Наталья закончила пединститут. На факультете иностранных языков изучала английский и немецкий. Преподавала в училище, а сейчас, после специализации, работает психологом.
- Не у нее возникла идея на памятной плите поместить фотографии совсем молодых, с улыбками на лицах, родителей?
- Да, мы с ней подумали, что так будет лучше. Пусть всегда остаются молодыми и полными сил…
От себя хочу добавить еще, что при случае, когда попаду на Власихинское, обязательно загляну к Квинам. Посмотреть на красивую пару, подумать о литературе, о красоте, о любви. Место располагает: рядом часовня, театральный руководитель Владимир Калугин, писатели Петр Бородкин, Марк Юдалевич, Георгий Егоров.
Зоя Квин: Из книги Е.Н. Ишутиной «Лев Квин: страницы жизни и творчества».
- Дорогой мой, а ведь мы с тобой могли бы и не встретиться. Ты родился в Риге, я – в Москве. Да и граница была «на замке». Во время войны ты был на Северо-Западном фронте, в латышской дивизии, а я – в армейской газете «За Родину» 2-го Украинского фронта. Но у судьбы свои планы и порядки. Пока наша тяжело груженная истрепанная редакционная машина спешила по таким же истрепанным дорогам следом за наступавшими, а порой и отступавшими войсками, ты успел…схватить ранение, пролечиться в госпитале, отучиться на ускоренных офицерских курсах…
Через несколько месяцев наш отдел перевели в Австрию. Однако вскоре Венгерский союз молодежи попросил Леву вернуться обратно. И началось наше «кочевье»: Австрия – Венгрия, Австрия – опять Венгрия… К счастью у меня всегда была работа, то в советской газете на венгерском языке «Уй Со», то в Дунайском пароходстве…
Настало время, когда Судьбе надоели ее шутки, и мы остались в Вене. В Австрии уже не было тех американских солдат, которые воевали, и с которыми у нас были дружеские отношения. Вместо них прибыли молодчики, не нюхавшие пороха. Шла холодная война. Страна была разделена на 4 части: американскую, английскую, французскую и советскую. Образовали Союзническую контрольную комиссию (СКК), куда плавно перешел наш отдел. Я так и работала, а Леву перевели в газету на немецком языке. Так продолжалось несколько лет….
Уезжая на Алтай, Квин зашел в Детгиз и оставил рукопись «В те дни». Ее издали в 1956 году. А «Экспресс следует в Будапешт» он принес в Алтайское книжное издательство. И вышла она в 1955 году.
Это был почин. И с тех пор произведения выходили из-под пера почти каждый год – книги, пьесы, переводы. И все это издавалось и ставилось.
Работал он над произведениями своеобразно: сначала, будь то рассказ, повесть или пьеса, произведение складывалось в голове. В это время он занимался массой других дел. И только когда считал, что в голове все готово – садился за письменный стол. Писал он мелким неразборчивым почерком и в тот же день должен был отдиктовать, чтобы я напечатала на машинке, потому что на следующий день и сам с трудом мог разобрать свою рукопись.
В удобствах не нуждался, писал, где придется – на подоконнике, на даче в углу на полу, последнюю книгу «Улица королевы Вильгельмины» (изданную посмертно) он написал в Севастополе у моря, сидя на скамейке.
Характер у Левы был вспыльчивый, но как у всех вспыльчивых людей – отходчивый. Он любил наблюдать людей, считая, что человек – это самое интересное, с его психологией, взглядами на окружающий мир.
Он был обязательным, организованным, трудолюбивым, не терпящим сплетен – в таких случаях он сразу выяснял обстоятельства. И все приходило в норму. За все годы, что мы прожили вместе, я никогда не видела его унылым или брюзжащим. Веселым – да, остроумным – да, не лез в карман за словом – да, душой компании, но не пьяной – да.
Мы прожили с ним 50 лет и ровно 4 месяца: 27 октября 1945 года нас зарегистрировали в Будапеште в советском консульстве, а 27 февраля 1996 года он скончался… Я бы прошла с ним еще две таких, пусть нелегких, как все наше время, жизни. И все кажется, что он тут, во мне.
Справка: Лев Квин, участник Великой Отечественной войны с 1941 года, после ее окончания работал в советской военной администрации в Будапеште, в газете для австрийского населения в Вене. С 1953 года жил в Барнауле, работал в газете «Молодежь Алтая», в краевом комитете по радиовещанию и телевидению. Написал около пятидесяти книг, которые издавались в Барнауле, Новосибирске, Москве, за границей, в разных городах страны шли его пьесы. Переводил с немецкого, латышского, английского языков. Был секретарем Алтайской писательской организации, редактором журнала «Алтай», членом правления СП РС. Печатался с 1950 г. (рассказ «Листовка» в армейской газете). Первая книга — «Экспресс следует в Будапешт» (1955); романы: «Город не спит», «Звезды чужой стороны», «Ржавый капкан на зеленом поле», повести «В те дни», «Икс, игрек, зет», «Мы, которые оболтусы», пьесы «Высоко в синем небе», «Кругом шпионы», «Кто виноват», мемуары «Улица королевы Вильгельмины». Произведения Квина обращены главным образом к детям и юношеству, привлекают острым сюжетом, глубиной психологической характеристик, юмором, точным знанием деталей. Работал в жанре документальной прозы: «Три жизни Николая Струкова», 1977; «Горький дым костров», 1978; «Характеры и судьбы», 1988; драматургии: «Чудак-человек», «Высоко в синем небе» 1976; «Везет же людям!» 1979; фантастики («Было-не было»1974), делал переводы.
Николай БАЛЫКОВ,
член Союза журналистов России.
Е.Н. Ишутина, научный сотрудник ГМИЛИКА, автор документальной книги о Льве Квине, с Зоей Владимировной встречалась неоднократно.
- А как писала сама Зоя Владимировна, - спрашиваю Елену Николаевну,- может быть, остались вырезки с ее материалами?
- К сожалению, ничего этого в фондах музея нет. Может быть дети – Анатолий, Наталья – смогут что-нибудь рассказать.
Услышав, что я хочу написать о журналистской династии его родителей, Анатолий замечает, что Зоя Владимировна занималась в редакциях технической работой, была корректором.
- Но ведь газетчиком она была, была участником войны!
И, поняв, что мой аргумент принимается, задаю собеседнику вопрос:
- Мама, наверно, читала вам в детстве книжки, в том числе написанные отцом?
- Нет, такого совсем не помню, - возражает Анатолий Львович (сейчас он на заслуженном отдыхе, 5 ноября 2016 года ему исполнилось 70 лет, после окончания Алтайского политехнического института работал в АНИТИМе, в трудные девяностые занимался автосервисом),- хотя читать научился рано, в четыре года.
- А писать, по примеру отца, никогда не думали? Может быть, воспоминания о родителях?
- К этому тяги нет. Я технарь. Родился бы в семье токаря, был бы сыном токаря; в семье писателя – сын писателя. Моей заслуги тут нет. В школьном классе нас было трое детей писателей. Баздырев стал дипломатом, работал во Вьетнаме, переводил книжки с вьетнамского языка. Павлов жил в Новосибирске, учился у академика Аганбегяна, работал в Академгородке.
- А ваша сестра? В книге Льва Квина «Ржавый капкан на зеленом поле»
Инга, дочь главного героя Ванага, когда они были в Австрии, говорит с венцами на немецком…
- Наталья закончила пединститут. На факультете иностранных языков изучала английский и немецкий. Преподавала в училище, а сейчас, после специализации, работает психологом.
- Не у нее возникла идея на памятной плите поместить фотографии совсем молодых, с улыбками на лицах, родителей?
- Да, мы с ней подумали, что так будет лучше. Пусть всегда остаются молодыми и полными сил…
От себя хочу добавить еще, что при случае, когда попаду на Власихинское, обязательно загляну к Квинам. Посмотреть на красивую пару, подумать о литературе, о красоте, о любви. Место располагает: рядом часовня, театральный руководитель Владимир Калугин, писатели Петр Бородкин, Марк Юдалевич, Георгий Егоров.
Зоя Квин: Из книги Е.Н. Ишутиной «Лев Квин: страницы жизни и творчества».
- Дорогой мой, а ведь мы с тобой могли бы и не встретиться. Ты родился в Риге, я – в Москве. Да и граница была «на замке». Во время войны ты был на Северо-Западном фронте, в латышской дивизии, а я – в армейской газете «За Родину» 2-го Украинского фронта. Но у судьбы свои планы и порядки. Пока наша тяжело груженная истрепанная редакционная машина спешила по таким же истрепанным дорогам следом за наступавшими, а порой и отступавшими войсками, ты успел…схватить ранение, пролечиться в госпитале, отучиться на ускоренных офицерских курсах…
Через несколько месяцев наш отдел перевели в Австрию. Однако вскоре Венгерский союз молодежи попросил Леву вернуться обратно. И началось наше «кочевье»: Австрия – Венгрия, Австрия – опять Венгрия… К счастью у меня всегда была работа, то в советской газете на венгерском языке «Уй Со», то в Дунайском пароходстве…
Настало время, когда Судьбе надоели ее шутки, и мы остались в Вене. В Австрии уже не было тех американских солдат, которые воевали, и с которыми у нас были дружеские отношения. Вместо них прибыли молодчики, не нюхавшие пороха. Шла холодная война. Страна была разделена на 4 части: американскую, английскую, французскую и советскую. Образовали Союзническую контрольную комиссию (СКК), куда плавно перешел наш отдел. Я так и работала, а Леву перевели в газету на немецком языке. Так продолжалось несколько лет….
Уезжая на Алтай, Квин зашел в Детгиз и оставил рукопись «В те дни». Ее издали в 1956 году. А «Экспресс следует в Будапешт» он принес в Алтайское книжное издательство. И вышла она в 1955 году.
Это был почин. И с тех пор произведения выходили из-под пера почти каждый год – книги, пьесы, переводы. И все это издавалось и ставилось.
Работал он над произведениями своеобразно: сначала, будь то рассказ, повесть или пьеса, произведение складывалось в голове. В это время он занимался массой других дел. И только когда считал, что в голове все готово – садился за письменный стол. Писал он мелким неразборчивым почерком и в тот же день должен был отдиктовать, чтобы я напечатала на машинке, потому что на следующий день и сам с трудом мог разобрать свою рукопись.
В удобствах не нуждался, писал, где придется – на подоконнике, на даче в углу на полу, последнюю книгу «Улица королевы Вильгельмины» (изданную посмертно) он написал в Севастополе у моря, сидя на скамейке.
Характер у Левы был вспыльчивый, но как у всех вспыльчивых людей – отходчивый. Он любил наблюдать людей, считая, что человек – это самое интересное, с его психологией, взглядами на окружающий мир.
Он был обязательным, организованным, трудолюбивым, не терпящим сплетен – в таких случаях он сразу выяснял обстоятельства. И все приходило в норму. За все годы, что мы прожили вместе, я никогда не видела его унылым или брюзжащим. Веселым – да, остроумным – да, не лез в карман за словом – да, душой компании, но не пьяной – да.
Мы прожили с ним 50 лет и ровно 4 месяца: 27 октября 1945 года нас зарегистрировали в Будапеште в советском консульстве, а 27 февраля 1996 года он скончался… Я бы прошла с ним еще две таких, пусть нелегких, как все наше время, жизни. И все кажется, что он тут, во мне.
Справка: Лев Квин, участник Великой Отечественной войны с 1941 года, после ее окончания работал в советской военной администрации в Будапеште, в газете для австрийского населения в Вене. С 1953 года жил в Барнауле, работал в газете «Молодежь Алтая», в краевом комитете по радиовещанию и телевидению. Написал около пятидесяти книг, которые издавались в Барнауле, Новосибирске, Москве, за границей, в разных городах страны шли его пьесы. Переводил с немецкого, латышского, английского языков. Был секретарем Алтайской писательской организации, редактором журнала «Алтай», членом правления СП РС. Печатался с 1950 г. (рассказ «Листовка» в армейской газете). Первая книга — «Экспресс следует в Будапешт» (1955); романы: «Город не спит», «Звезды чужой стороны», «Ржавый капкан на зеленом поле», повести «В те дни», «Икс, игрек, зет», «Мы, которые оболтусы», пьесы «Высоко в синем небе», «Кругом шпионы», «Кто виноват», мемуары «Улица королевы Вильгельмины». Произведения Квина обращены главным образом к детям и юношеству, привлекают острым сюжетом, глубиной психологической характеристик, юмором, точным знанием деталей. Работал в жанре документальной прозы: «Три жизни Николая Струкова», 1977; «Горький дым костров», 1978; «Характеры и судьбы», 1988; драматургии: «Чудак-человек», «Высоко в синем небе» 1976; «Везет же людям!» 1979; фантастики («Было-не было»1974), делал переводы.
Николай БАЛЫКОВ,
член Союза журналистов России.